Цивилизация
Период пылкой обоюдной любви между Россией и Европой, увы, остался в прошлом. Не то чтобы теперь чувства сменились на противоположные, но охлаждение налицо – во всяком случае, на политическом уровне. Что касается рядовых граждан, то каждый формирует взгляды по собственному опыту и разумению. Одному достаточно теленовостей, чтобы расставить все точки над i, другой по гроб жизни не забудет, как его обидели на таможне, третий навсегда останется под впечатлением, допустим, от Нотр-Дам де Пари – и никакая международная напряженность этого впечатления уже не вытравит... Словом, как ни крути, а падение «железного занавеса» дало возможность решать самостоятельно, кого любить, а кого недолюбливать.
Принято считать, что вернее всего взаимопониманию между народами содействует культура.
Хотя переоценивать этот фактор, наверное, не стоит (уж какую прорву американских фильмов пересмотрели наши зрители – и где та дружба?), но и отметать его было бы опрометчиво. Вот и представительство Еврокомиссии в России надумало в очередной раз взбодрить прежние связи и объявило конкурс среди наших художников, целью которого виделось продолжение культурного диалога. Формальным поводом для проекта послужили две памятные даты: 20-летие крушения Берлинской стены и 5-летие резкого продвижения границ ЕС на восток.
Надо полагать, вторую из годовщин влепили в титул необдуманно. Если и были у российских авторов какие-то соображения насчет «восточной политики» ЕС, они их оставили при себе. По крайней мере, ни в одной из двух десятков инсталляций, прошедших через отборочный тур (всего было подано около двухсот заявок), эта тема не нашла явственного отражения. Падение же Берлинской стены так или иначе было обыграно. Например, прямо на входе в экспозицию помещено произведение Юлиана Бардолима и Сергея Воронцова «Свободная воля» – уложенный на полу цементный блок с выглядывающими из-под него ногами. Вероятно, подразумевалась неоднозначность процесса сметания всех границ и барьеров.
Вообще устроителям выставки не откажешь в толерантности.
Некоторые опусы отнюдь не служат воспеванию новых европейских порядков, как можно было прогнозировать. Краснодарский автор Степан Субботин выстроил полосу препятствий, составленную из звездных эмблем Евросоюза и знаков евро. А художник Валерий Чтак откровенно постебался над стремлением к регламентации: взяв за основу дизайн предупредительных надписей на сигаретных пачках, он снабдил подобными наклейками и другие товары. Пара примеров: «Злоупотребление туалетной водой делает вас объектом насмешек» или «Несобираемость паззла может привести к нервному срыву». Географический атлас континента украшен лейблом: «В Европе может быть опасно».
Звучит ирония и по отношению к собственным клише – иногда звучит в буквальном смысле.
В проекте Хаима Сокола и Веры Хлебниковой «Словарь-минимум» немаловажную роль играет аудиозапись с фразами из давних курсов обучения иностранным языкам. Фразы типа «Советские люди умеют хорошо учиться и работать, но также умеют хорошо отдыхать» наводят на мысль о невозможности преодолеть языковые барьеры, когда действительные барьеры возведены в головах. А визуальным рядом тут служит стена из сотен листочков с транскрипциями и переводами, почерпнутыми из мультилингвистического «словаря-минимума» 1950 года издания.
Образец философско-географической лирики вьется по полу долгой изогнутой лентой: Никита Алексеев отобразил свои перемещения по планете, начертав на карманных зеркальцах названия населенных пунктов, где ему доводилось бывать, и выложив этот перечень в алфавитном порядке. Константин Звездочетов представил пресловутый культурный диалог между Россией и Европой в фирменном лубочном стиле, явив расписанный под античную вазу самовар, бюстик Маркса в косоворотке и венский стул, разрисованный под березу. Алексей Булдаков не преминул лягнуть евросоюзовских полицейских, придав им обличье монструозных персонажей из Counter-Strike. А группа «МишМаш» (Михаил Лейкин и Мария Сумнина) включила интерактивную опцию, предлагая посетителям штриховать белый лист бумаги, на котором под воздействием графита все отчетливее проступает изображение Бранденбургских ворот.
Показательно, что условиями конкурса изначально предусматривался единственный жанр – инсталляция.
Формат этот наиболее прогрессивный и интернациональный, именно в нем и следовало самовыражаться на заданную тему. Поэтому не спрашивайте о художественных достоинствах выставки: этот критерий в случае с инсталляциями является третьестепенным, если вообще кем-либо берется в расчет. Участники конкурса соревновались в остроумии концепций, в актуальности воззрений, в неожиданности технологий и прочих вещах, которые мало связаны с традиционными эстетическими категориями. Истратив на создание экспонатов по 5 тысяч евро из бюджета устроителей, все финалисты показали себя достойными новой Европы, каждого можно смело принимать в ЕС, чего не скажешь о косных российских массах. Им еще долго придется работать над собой – за собственный счет и по личному сценарию.
